Илья РЕЗНИК: «За все эти годы бесконечные расспросы о Пугачевой, которая братом меня называла, а потом сама же эти родственные чувства где-то подрастеряла, мне надоели, но что поделать, если из творческой ее биографии никто уже ни меня, ни моих песен не вычеркнет?»

Это не первая наша встреча с Дмит­рием Гордоном и, надеюсь, не последняя, потому что беседовать с ним и приятно, и интересно: я совершенно искренне считаю его одним из самых ярких журналистов на постсоветском пространстве, мастером своего дела, который не просто на собственное издание и имя работает, а просветительскую миссию выполняет — делает все от него зависящее, чтобы читатели и телезрители получили воз­мож­ность как можно больше о великих и знаковых личностях узнать, их правду, а не очередной вымысел или сплетню «из жизни звезд» услышать. Цикл Диминых передач — это даже не телеэпопея и не сериал, а гораздо больше — история века (и уже даже не одного!) в лицах: каждая встреча перед камерой — частичка яркой мозаики, пестрой картины мира, в котором мы с вами живем.

Интервью Гордона увлекательные и за­хватывающие, поскольку собеседники словно исповедуются Диме, причем с каждым он уважителен, доб­ро­желателен, к каждому по­ложительно (как говорят аме­­риканцы, friendly) настроен, и поэтому иначе с ним прос­то нельзя. Сбор­ни­ки его диалогов у меня дома на полке стоят, время от вре­м­­ени я их перечитываю и по-новому от­крываю для себя людей, которых, казалось бы, долгие го­ды знал, обращаю внимание на то, что в свое время в глаза мне не бро­­си­лось, а Дмит­рий од­ним метким, как выстрел точно в цель, вопросом вытащил из своих визави на свет Божий.

Профессионал с большой буквы — что тут еще скажешь? — а если конкретно моего интервью коснуться, в эту книгу во­шедшего, то когда мы его записывали, Дима поразил меня тем, что знает мое творчество лучше меня самого. Я ему — название песни, а он — цитату из нее (тут же, сразу!), я уже забыл, что там, в этом про­изведении, дальше и когда, собст­вен­но, его написал, а Гордон помнит... Думаю, многим журналистам и лицам, к ним себя причисляющим, стоит у Дмитрия поучить­ся: во-первых, прежде чем пригласить бу­дущего собеседника на интервью, он со­бирает и досконально изучает все, что с ним связано, а во-вторых, садясь в кресло напротив, четко знает, что от тебя хочет услышать и кому это нужно.

Я нашу программу смотрел, все части большой статьи, вышедшей в «Бульваре Гордона», читал и хочу еще один важный момент отметить: и в эфире, и в газете все было так, как я говорил, никаких выр­ван­ных из контекста и вставленных «куда на­до» фраз, субъективных выводов и суж­де­ний, даже неточностей — редакторских и корректорских! Если бы все так, как Дима и его команда, работали, поверьте, зна­ме­ни­тости гораздо охотнее на интервью со­гла­шались бы и относились бы к пред­ста­ви­телям СМИ несколько ина­че, хотя я, на­при­мер, ни встреч с жур­на­листами, ни вопросов каверзных не боюсь.

Недавно очередной концерт я устроил, и все три часа любой человек из зала — кто угодно — мог подойти к микрофону и спросить у меня о том, о чем ему хотелось узнать. А что? — скрывать мне нечего, лебезить не перед кем, «я себе уже все доказал»... Наверное, потому и Дмитрию отвечал открыто, не таясь и не опасаясь, что кому-то правда моя не понравится — к примеру, певицам, которых поимен­но назвал, а здесь, в пре­ди­словии, перечислять уже не хочу: зачем лишний раз бесплатную рекламу им де­лать? Сейчас ведь в шоу-бизнесе как: да­же если гадость о себе артисты прочли — утираются и едва ли не благодарят, что хотя бы не забыли и фамилию не пе­ре­пу­тали...

О певице, с которой работал больше всего, с наибольшим увлечением и са­мо­отдачей и которая братом своим меня на­зы­вала, а потом сама же эти родственные чувства где-то подрастеряла, я тоже го­во­рил с Димой без особого энтузиазма: мо­же­те только представить, как за все эти годы бесконечные расспросы о Пу­га­че­вой мне надоели, но что поделать, если в моей жизни золотой период дружбы и со­труд­ни­чества с ней был, а из творческой ее би­о­графии никто уже ни меня, ни моих песен не вычеркнет? За прошлое я и Все­выш­не­му благодарен, и людям, которые с нами рядом были, а то, что сейчас происходит... Уверен: какое-то время пройдет, и яснее и четче станем мы понимать, почему все сло­жилось именно так, а не иначе: лично мне, если помягче выразиться, это пока не совсем ясно...

А, вот еще что... Я благодарен Дмитрию Гордону за то, что беседа наша не свелась, как это часто с другими его коллегами бы­вает, к обсуждению одной лишь темы: Илья Резник и эстрадные исполнители, с которыми ему сотрудничать довелось и доводится. Для человека моей профессии очень важно, интересуется ли интервьюер непосредственно творческим процессом: о чем и как поэту пишется? где, когда и под влиянием чего это происходит? как стихи и песни рождаются? — у каждого ведь по-разному. Меня этот момент диалога нашего зацепил, поскольку убежден: поэзия — не ремесло, а великое чудо, дар свыше, и я приведу простой, но очень красноречивый, на мой взгляд, пример.

Не помню, рассказывал я Диме или нет, как цикл «Мо­литвы» появился... Об­ра­ще­ния к Богу и заповеди — в стихотворной форме — нисходили на меня в течение 10 дней, я записывал их хаотически, как в бреду или сильной спешке, на всем, что под рукой было: на обрывках бумажек, салфетках, а потом, когда решил, наконец, собрать и систематизировать, ничего не нашел (вроде и не выбрасывал, а куда по­девались, не ведал)... В расстро­енных чув­ст­вах другу своему — художнику и ико­но­писцу Игорю Каменеву — позвонил: «По­мнишь, я на днях тебе по телефону мо­лит­вы читал?». — «Конечно! Они по­тря­са­ющие!». — «Ты знаешь, ни одной у меня теперь нет: пропали бесследно». — «Не пропали! — радостно воскликнул он. — Представляешь, привычки телефонные разговоры записывать у меня никогда не было, но когда среди ночи ты вдруг по­зво­нил и новые стихи стал читать, я подумал: «Дай-ка Илью запишу — на всякий слу­чай...».

Это ли не чудо, скажите? Запись по­лу­чи­лась отличная, мы вместе ее рас­шиф­ро­ва­ли, Игорь 15 прекрасных ил­лю­ст­раций сделал, и сборник «Молитвы» уви­дел свет, а вот спросите, как эти молитвы возникли, — вряд ли что-то внятное, рациональное, материалистическое я отвечу. Будто кусок души из тебя вылетает, отрывается что-то от сердца, и задача твоя — изложить это без промедления на бумаге, и грех твой великий, если поленишься...

Дорогой Дима! Если у тебя воз­ник­нет желание еще раз на съемки твоей программы меня пригласить, поверь, чем это интервью дополнить, найду и очень рад буду снова с тобой повидаться.

Новую книгу Дмитрия Гордона «Свет и тень» с автографом автора вы можете приобрести по почте.